CTPAHA KOTOPOЙ HET

"Вам повезло, кажется, он в хорошем настроении", - заговорщическим шепотом сообщила мне помощница Воронина. Повод для радости у бывшего президента и бессменного лидера Партии коммунистов Республики Молдова (ПКРМ) был вполне основательный: по данным свежего соцопроса, коммунистов поддержало около 80 процентов жителей страны. Уже потом, выйдя из кабинета Владимира Николаевича, я поняла опасения помощницы: темпераментный политик в гневе страшен.

Глава "самой живой" компартии на территории бывшего СССР (ПКРМ руководила страной с 2001 по 2009 год) встретил меня в своем просторном кабинете, расположенном на втором этаже двухэтажного особняка, выкрашенного в приятный персиковый цвет. На огромном столе Воронина уютно соседствуют уменьшенная копия памятника знаменитому молдавскому господарю Стефану Великому и бюст Ленина. На Владимире Николаевиче простой серый костюм и черный свитер, и, тем не менее, в присутствии седовласого политика я рефлекторно стараюсь сидеть с прямой спиной и переживаю, что надела на встречу джинсы и футболку, а не что-нибудь построже.

Я говорю Воронину, что хочу поговорить с ним о ПКРМ, и сразу чувствую, что собеседник немного напрягается: за те восемь лет, что коммунисты были у власти, ему не один десяток раз приходилось отвечать на вопросы агрессивно настроенных журналистов, в том числе и западных. Бывший президент начинает разговор с привычных штампов: отвечая на вопрос о причинах лидерства компартии в Молдове, он говорит об исконной революционности молдавской земли, упоминает первую большевистскую газету "Искра", которая начала печататься в Кишиневе, и даже зачем-то вспоминает греческих революционеров, которые приняли декларацию о независимости Греции на территории нынешней Молдавии.

Основной же причиной возвращения республики к коммунизму Воронин считает "неудовлетворенность жителей страны новой властью и возмущение всем тем, что происходит на самом деле вместо декларируемых целей". Бывший президент не упускает случая рассказать о безобразиях, творившихся на молдавской земле до прихода коммунистов. Например, он упоминает о детских домах, воспитанники которых погибали от голода и холода. "Безобразие страшнейшее", - завершает рассказ Воронин таким тоном, что мне очень хочется верить в его искренность.

Лидер молдавских коммунистов рассказывает мне о том, как именно его партия заботилась о выбравших ее гражданах, особенно о малоимущих: регулярное повышение пенсий на 20 процентов, постройка новых школ, "выделение" министрам и депутатам детских домов, за благополучием которых они должны были следить персонально, и многое другое. Я вспоминаю разговоры с молдаванами, которые, вне зависимости от профессии и достатка, почти единогласно признавали, что при коммунистах жить было хоть и тяжело, но все равно лучше, чем при нынешней власти.

Молдавия. Кишинев. 7 апреля 2009 года. Участники акции протеста против итогов парламентских выборов у здания парламента. Фото: ИТАР-ТАСС / Вадим Денисов

"Как же так вышло, что после стольких хороших дел коммунисты потеряли власть?" - интересуюсь я. Воронин мрачнеет и начинает рассказывать: "Серьезным поворотным моментом стали парламентские выборы 5 апреля 2009 года. Центризбирком 6 апреля утром сообщил, что наша партия получила на этих выборах 61 мандат. Всего мандатов в парламенте 101, и, соответственно, 61 мандат позволяет самостоятельно избирать президента(Молдавия - парламентская республика - прим. ред.). К обеду нам сообщили, что у нас 62 мандата. К вечеру сказали, что идет набор 63-го мандата за счет партий, не прошедших в парламент. А 7-го числа ни с того ни с сего за ночь была организована попытка государственного переворота". Бывший президент старается говорить о тех трех злополучных днях спокойно, но по мере того, как вспоминает детали, начинает вертеть в руках очки, до этого лежавшие на столе, активно жестикулировать и почти переходит на крик.

"Началась утром в 10 часов: при помощи социальных сетей, эсэмэсок и так далее согнали школьников, буквально из 5-6 классов, лицеистов - у них ума еще нет, а сила есть. И вот эти дети у здания президентуры делали из бумаги шарики и тренировались кидать в стекла. А потом вокруг вдруг оказалось огромное количество камешков. Вот скажите, откуда в центре Кишинева, где все убрано, как в квартире, вдруг появились камни?" - кажется, Воронин до сих пор не может простить своим противникам тех погромов.

"Нас в тот день провоцировали на самое страшное - на то, чтобы мы применили силу и оружие против людей, чтобы пролилась кровь и были жертвы, - глухо говорит политик. - Тогда, понятное дело, в ход бы пошел трафарет, который они всегда, во все времена во всех странах лепили коммунистам. Что коммунисты без диктатуры не могут взять власть. К счастью, нам помог Бог, нам помогла наша выдержка, самообладание - мы не дали команды применять силу. Наоборот, я пошел против правил и даже приказал разоружить всех офицеров полиции, которые были заняты в зоне президентского дворца и здания парламента. Я переживал не за них, а переживал, что кого-то из них негодяи свалят на землю, заберут пистолет и начнут стрелять по людям", - последний довод выглядит несколько искусственным, но тот факт, что Воронин не стал применять силу и добровольно отдал власть, несомненно, прибавил ему уважения в народе - даже противники коммунистов отмечают, что это было очень мудрое решение.

Молдавия. Кишинев. Акция протеста против итогов парламентских выборов 7 апреля 2009 года. Фото: ИТАР-ТАСС / Андрей Бенимецкий

В оттеснении ПКРМ противникам коммунистов в немалой степени помогли некие "страны Запада" (какие именно - Воронин пообещал раскрыть "скоро, даже очень скоро"). "Как это они могли терпеть, что в середине Европы вдруг к власти пришла Партия коммунистов, да еще и успешно справляется со своими задачами, сокращает внешнюю задолженность, улучшает качество жизни людей, проводит демократические реформы, либерализует экономику и прочее? Как они могли это терпеть, если до этого столько потратили на уничтожение Советского Союза, на борьбу с коммунизмом? Молдова - это же дурной пример для всех остальных стран Европы. Поэтому они на нас бросили все силы", - говоря об окружающих Молдавию "внешних врагах", Воронин заметно раздражается. Разнообразные "комиссары и эмиссары" из Европы, по его словам, приезжают на выборы после 2009 года "c заранее завязанными глазами", в то время как в коммунистической Молдавии они "все время устраивали демарши и считали нужным нас клевать, потому что мы не демократические и не такие - не сякие".

Политик задумывается, и в его позе появляется неуловимое сходство с позой бронзового Ленина, размышляющего над каким-то революционным документом у Воронина за спиной. Венчает картину Богородица с младенцем, глядящая с настенного календаря. Иконы поменьше стоят в книжном шкафу - ПКРМ отказалась от воинствующего атеизма КПСС, и за прошедшие с распада Союза 20 лет в стране было восстановлено множество храмов и монастырей. В отличие от России, в Молдавии люди привыкли к такому нетипичному поведению коммунистов и уже не видят в религиозности бывших пламенных атеистов ничего необычного.

Реконструкция здания президентуры республики после акции протеста, прошедшей 7 апреля 2009 г. Фото: ИТАР-ТАСС / Андрей Бенимецкий

Помимо наличия внешних врагов, у ПКРМ есть и серьезные внутренние проблемы: совсем недавно из партии вышли сразу несколько видных деятелей, которые затем примкнули к оппонентам экс-президента. В числе прочих от идеалов коммунизма отказались бывшая премьер-министр Зинаида Гречаная (хотя она официально и не была членом ПКРМ) и молодой политик Игорь Додон, которого многие прочили в преемники Воронина. О бывших соратниках мой собеседник отзывается весьма нелестно: Додона он называет "страшным карьеристом, у которого закружилась голова от успехов", а Гречаную и вовсе "по-человечески жалеет", так как "она как женщина поддалась на обман, погналась за конфетой обещанного президентства", хотя поступок ее иначе как подлостью не называет.

Воронин, очевидно, обижен на ушедших товарищей: по словам политика, люди, когда-то занимавшие видное положение в ПКРМ, "остались нигде, никто и ни с чем. Каждый из них старался купить какую-то полумертвую партию, но никому из них ничего не удалось". "Кто и когда любил предателей? Вот вы как девушка, как женщина, любите, чтобы вас мужчины предавали?" - парирует мой вопрос о причинах столь капитального неуспеха бывших коммунистов собеседник. На мое возражение, что политика - это все же не любовь, Воронин безапелляционно заявляет: "Любовь!" - и я понимаю, что в его случае это определенно так.